В Россию вновь хлынули беженцы с Украины: люди спасаются от бомбежек и нечеловеческих гуманитарных условий, бегут от мобилизации. Что происходит с ними по эту сторону границы? Как мы переварили первую волну вынужденной миграции? Готовы ли к новой?
«Мне продолжают звонить, просят помочь с документами — сами ничего делать не хотят. Только и слышишь: «отведите», «приведите», «помогите». У меня практически безграничное терпение, но я могу сказать: мы сами их избаловали. Нужно было, поддержав на первых порах, отпускать в свободное плавание, а мы продолжали их кормить», — вздыхает Арина, доброволец из Воскресенска.
Арина «в деле» с тех пор, как в июне прошлого года в лагерь «Березовка» привезли первую сотню уставших напуганных людей из охваченных боевыми действиями Славянска, Краматорска, Донецка, Луганска. Тогда, пропитанные гуманизмом и любовью к ближнему, люди последние рубахи с себя снимали, последнюю сотню доставали из кошелька. И круглосуточно принимали мешки с гуманитаркой, готовили, убирали — практически без устали. Правда, сейчас первоначальный запал иссяк, и, похоже, не без причины.
«Многие не хотят работать — это правда. Я вам больше скажу: не раз становилась свидетелем ситуации, когда людям предлагали работу с проживанием, питанием, зарплатой в 20-25 тыс. рублей. И, знаете, рекрутеры так и уходили ни с чем. «Нам нужно жить в центре, и вообще, мы знаем ваши московские зарплаты, а вы нам предлагаете батрачить задарма». У меня у самой зарплата 40 тыс. рублей — для Воскресенска это шикарные деньги, а они от таких предложений нос воротят!» — негодовала собеседница.
Социальное иждивенчество среди беженцев отмечают не только в Воскресенске.
«Наиболее ушлые пытались на нашей отзывчивости еще и заработать. Вот вам пример: выезжает семья из лагеря, случайно заглядываю в сумку, а там вещи с бирочками, новые, все разных размеров — это чтобы продать за воротами то, что для них люди покупали», — продолжала Арина.
«Мне продолжают звонить, но больше этим я не занимаюсь. Осталось шесть семей, которым я помогаю. Сейчас, например, компьютер ищу б/у — детишкам для учебы нужен», — отметила собеседница.
Многие из ее подопечных живут в совхозе — в Озерах. «Руководитель пообещал, что когда будет попроще, сделает всем документы. Женщина, которая помогает мне по хозяйству, подрабатывает еще в нескольких квартирах, дочь ее устроилась в ресторан официанткой. Двое работают на пилораме. В основном, это физический труд, но без дела никто не сидит», — уже успокаиваясь, говорит девушка.
«Вы меня, конечно, не слушайте. Я сейчас очень зла: мне пришлось восстанавливать съемную квартиру, которую обокрали беженцы. У меня там жили две семьи, квартиру я снимала для них за свои деньги. Оплатила на три месяца и сказала: вот вам срок — через три месяца все должны найти работу и выйти на самоокупаемость. Причем среди подопечных были и мужчины, которые вполне могли бы устроиться. Срок истек, и подопечные съехали, прихватив телевизор, кровати, столы, удалив меня изо всех сетей, сменив телефон», — поясняет волонтер причину негатива. Но «свои» семьи бросать не собирается — со всеми уже сроднилась, признается Арина.
Первая волна беженцев, хотя и весьма неоднородная, так или иначе влилась в привычное течение жизни российских регионов. По признанию экспертов, сейчас поток на границе вновь растет.
Подробнее:www.rosbalt.ru
