Что общего у хоккея и рок-н-ролла? Легендарный хоккеист Игорь Ларионов уверен: это страсть, без которой не могут жить ни музыканты, ни спортсмены!
Легендарный советский хоккеист Игорь Ларионов снова вышел на лед, приняв участие в матчах суперфинала Лиги Легенд мирового хоккея. Но как оказалось, спорт – не единственная страсть Ларионова. Почти так же сильно, как хоккей, он любит рок-н-ролл. О своих любимых песнях, группах, первом в жизни рок-концерте и своих друзьях–рокерах он рассказал читателям НСН, побывав в эфире радиостанцииROCK.FM.
— Игорь, сейчас в Москве проходят матчи суперфинала Лиги Легенд мирового хоккея. Расскажите нам об этом мероприятии?
— Этот турнир устроен в первый раз. Этим проектом занимаются Паша Буре и Александр Якушев. В этом сезоне в первый раз участвуют по-моему шесть команд: четыре финалиста, которые приехали в Москву – это сборные Швеции, Финляндии, Чехии и России и две команды, которые не попали – Словакия и Германия. Поэтому, на самом деле это — пилотный проект, который очень интересен потому, что даёт возможность продлить свою жизнь в хоккее, поделиться с молодёжью, с теми, кто может быть, нас не видел, как мы играли, показать какие-то элементы игры, которые давно уже забыты.
— И вас тоже можно увидеть на льду?
— Конечно. Для этого я и приехал. Я с нетерпением ждал игры, уже было несколько тренировок.
— Кто вместе с вами выступал в составе сборной России?
— Паша Буре, Каменский, Жавнов, Касатонов, Бякин Илья…
— Кто на воротах?
— Сергей Звягин. Он играл в сборной России играл немножко, играл в Северной Америке. На скамейке были Сергей Макаров, Александр Якушев, Игорь Болдин.
— Игорь, скажите пожалуйста, вот у меня в голове не укладывается: 1981 год, кубок Канады. Вам было 20 лет…
— Да.
— Порвали канадцев в финале канадцев… 8-1?
— 8-1.
— Ваши две шайбы?
— Да.
— Когда вы стали выступать за клубы НХЛ, почувствовали в свой адрес какую-то враждебность со стороны канадских или американских игроков?
— Ну, во-первых, дело в том, что мы открывали, скажем так, североамериканский рынок для наших хоккеистов, поэтому первое поколение игроков, которое уехало в Северную Америку: это был Слава Фетисов, Сергей Макаров, Володя Кротов, я, Касатонов, чуть позже присоединился, ну и Могильный, который чуть раньше принял решение. Поэтому, безусловно, были сложности. Наше поколение было довольно успешным, мы обыгрывали канадцев и американцев практически во всех турнирах. Поэтому мы приехали, по большому счету, отбирать рабочие места у канадцев и американцев. Отсюда и сложности. Хотя, сложности были еще и в силу возраста, потому что нам было уже… Младшему, мне, было 29 лет, Славе было 31, Макарову было 31, так что у нас не было времени на раскачку. Нужно быстро было адаптировать свою жизнь, свои устои к новым реалиям, привыкать к площадкам, к партнерам, к игре… Масса всего. И конечно, самое главное – язык. Поэтому было сложно. Практически в каждом матче кто-то хотел тебя уколоть, ударить и так далее.
— Били от души, да?
— Да. Говорили: «Здесь вам делать нечего», «Вы своё уже отыграли», «Это — наша лига», «Это — наш хоккей». Поэтому приходилось тяжело. Но ничего, в конце концов, мы, русские, гнёмся, но не ломаемся. Мы получили возможность показать наш уровень хоккея, тот, который в дальнейшем, дал новый импульс в развитии игры в Северной Америке.
— Я знаю, что одна из ваших любимых песен – «Beast of Burden» «Rolling Stones». Какие воспоминания у вас с ней связаны, почему она вам так нравится?
— Во-первых, я очень большой поклонник именно классического рока, в первых рядах которого стоит Rolling Stones. Для меня эта группа являлась символом долголетия (я заговорил о долголетии не случайно: я ведь отыграл в хоккей очень долгое время, закончил в 45 лет ). А еще «роллинги» — это образец профессионализма и высочайшего уровня музыки.
— Игорь, вы знакомы со многими музыкантами: с Эриком Клэптоном, Филом Коллинзом, Марк Нопфлером.
— Кид Рок – наш парень. Вообще, детройтский…
— Я заметил, что на баскетбольных матчах или соревнованиях по американскому футболу, всегда в первых рядах на трибунах — какие-то звёзды шоу-бизнеса. А на хоккее такие знаменитости бывают очень редко.
— Когда я с детройтской командой «Ред Уингз» приезжал на игру в в Лос-Анджелес, после игры у к нам подходили многие звезды. Например, Кьюба Гудинг- младший, такой актёр, который получил «Оскар» за фильм «Джерри Магуайера» Кэмерона Кроу. Кьюба, кстати, в хоккей тоже играет, притом, неплохо.
— Он же темнокожий?
— Да, но играет хорошо. Он играл в команде Джерри Брукхаймера. Кстати, я с ними тоже играл три года играл в хоккей каждое воскресенье.
— Неожиданно! Кьюба Гудинг-младший, оказывается, играет в хоккей.
— Так вот, после матча, пока у нас было время до отъезда в другой город, к нам подходило очень много именно людей из Голливуда. Челиос, у него кличка такая «Челиос», он живёт в Малибу, Сталлоне. Практически все звезды приходят на хоккейные матчи, поддержать команды, им интересно пообщаться с ребятами. Команда у нас была, скажем так, очень высокого уровня, поэтому естественно аудитория достаточно серьёзная на наших играх собиралась.
— Про Нью-Джерси я вообще молчу, потому что могу себе представить, какие болельщики были у этой команды.
— В Нью-Джерси я всего год был, поэтому мне трудно говорить про Нью-Джерси. Команда, скажем, не такого уровня, как Детройт. В «Детройте» когда мы играли, приходили даже Эминем, наш парень, детройтский, и Кид Рок естественно.
— А, Маршал Мэтерс.
— Да, Маршал Мэтерс. Эти ребята навещают хоккейную команду, особенно во время плей-офф, когда начинается рубилово за Кубок Стэнли. Так что эти люди частенько бывают на трибунах.
— Парадокс: когда к нам приходят рок-звезды из Англии и задаёшь им вопрос: «Кем бы ты хотел стать, если не рок-звездой, не музыкантом», они обязательно говорят: «Футболистами». Когда я общался с футболистами из этой страны, они признавались, что хотели быть рок-звездами. Такое ощущение, будто другого вообще ничего не существует. А как в этом плане обстоят дела в Канаде и Штатах?
— В принципе, то же самое. Рок и хоккей, практически, часть одной культуры. Бывало, приходишь в раздевалку за два часа до игры, а там музыка работает по полной программе. У каждого игрока — своя любимая группа, но отвечает за музыку один из ветеранов, который имеет доступ. В моё время, когда я выступал, это был Пол Коффи, легендарный хоккеист, у него обычно играл Брюс Спрингстин. Вот практически весь сезон и слушали его, это просто был кошмар. При всём уважении…
— Ну да, музыка на любителя.
— Потом пошло время Кида Рока, он начал делать свою музыку, когда ещё жил с Памелой Андерсон.
— Андерсон с ним приходила?
— Да, она была с ним. Это целая история. Но это не для прессы … В нашей команде даже своя рок-группа была. Один из моих партнеров по Детройту, Даррен МакКарти, свою группу назвал «Грайндер», потому что у нас была тройка, которая называлась «грайнд лайн» — Маккарти, Дрэйпер и Молтби, которые всех метелили.
— Убийцы, да?
— Да, убийцы. Потому и назвали группу «Грайндер». Мак там играл на гитаре. Это был такой сумасшедший панк-рок. В сентябре-месяце, пока мы только входили в тренировочную рутину перед сезоном, группа делала два шоу за пределами Детройта: полный зал, и в конце программы Мак ломал гитару на сцене. Интересное шоу было… Я, правда, обычно держался 5-6 песен и уходил, потому что нереально было слушать, слишком громко. Так что, музыка от спорта неотделима, музыка — это то, что даёт мотивацию. Жизнь хоккеистов и музыкантов очень похожа: постоянные переезды, вокруг всегда много людей, много внимания. Такая жизнь, этот драйв, который двигает тебя, каждый раз даёт тебе адреналин, для того, чтоб ты мог выступать на своих играх, на своих концертах.
— Игорь, Вы же сейчас агент молодых хоккеистов? Всё верно?
— Да.
— Скажите пожалуйста, что вас в подходе современной молодёжи может быть несколько раздражает? Чем она отличается от Вашего поколения в подходе к делу, отдаче? Насколько очевидны различия?
— Сегодня немного другая жизнь. У меня трое детей, поэтому я знаю, чем они дышат, чем дышит молодёжь. Мне проще, потому что у меня старшей дочери 28, она работает в Лос-Анджелесе на телевидении, на канале «Вайс», младшая в Нью-Йорке, и сын семнадцатилетний. Младшей дочери 25, она пишет музыку. Сама пишет музыку, поёт и играет на гитаре. У неё аж 85 песен! А сыну 17 лет, он хоккеист. В принципе, я знаю эти поколения, чем они дышат. Сегодня другая конечно жизнь, чем тогда была, потому что сегодня все эти «Айфоны», Инстаграмы и Твиттеры, и так далее. Я стараюсь говорить молодым мальчишкам, чтобы они не теряли фокус. Я раньше мог, к примеру, на Кубке Канады 1984 года оторваться после полуфинала с канадцами, когда мы проиграли в овертайме. В полночь ушёл из-под опеки КГБ в Калгари, потому был оттуда человек, который с нами всегда ездил. Ушёл в бар, ночной клуб, вместе с Гретцки, Тонелли, Лэрри Робинсон, канадцами, чтобы провести с ними время. И об этом никто не знал. Сегодня о подобных вещах становится известно моментально. Через три секунды ты уже будешь в сети, поэтому здесь очень важно понимать, насколько публичной фигурой ты являешься, чтобы не делать глупых ошибок.
— И брать ответственность, конечно же, за свои поступки.
— Абсолютно верно. Нынешним ребятам приходится сложнее, чем, нам, но тем не менее, это жизнь. Надо к этому адаптироваться, к этому надо быть готовым. Поэтому здесь очень важно остаться профессионалом. Ты должен в любом случае быть фигурой публичной, но в то же время ты не имеешь права допускать каких-то глупых ошибок, для того, чтобы потом оказаться в прессе.
— Почему сейчас молодёжь так не увлекается рок-музыкой? Вернее, в меньшей степени, чем Вы. На Ваш взгляд.
— Меняются стили, меняются вкусы. А потом, сейчас довольно мало свежих рок-н-рольных команд… Вернее, не то, чтобы мало, группы-то есть в любом случае. Например, неплохая группа Black Kiss. Очень неплохая. Я был у них на шоу в Детройте, мне очень понравилось. Это благодаря моей старшей дочери, потому что она увлекается таким стилем. В этом плане музыка есть хорошая. Но есть и классика. У вас, на стене в студии я вижу плакаты и ZZ Top, и AC/DC, и R.E.M., и U2, и Rolling Stones, здесь практически все легендарные группы… Они оставили такой след в мире музыки, что даже сегодня, если объявят, что Rolling Stones собираются в тур, то билеты будут проданы за 15 секунд. Это безусловно говорит о том, что такой продукт востребован. Но мы вошли в мир технологий, и появились эти Бритни Спирс, Джессики Симпсон…
— Да, Биберы…
— «Бэкстрит Бойз» и тому подобное, то есть люди, которые за 1-2 года поднялись из этих диснеевских шоу, из-за того, что их узнавала большая толпа мальчиков и девочек. Поэтому и сегодня тот же рэп, он своеобразный. Насколько его можно любить или не любить, но он имеет право на жизнь. Так что сегодня мы не можем сказать, что, ребята, слушайте только Rolling Stones или ZZ Top.
— Игорь, почему вы выбрали именно хоккей? На это решение как-то повлияли родители или ещё что-то?
— Абсолютно нет, абсолютно не родители. Дело в том, что я вырос в маленьком городке Подмосковья, в Воскресенске, у нас ничего, кроме хоккея, не было. Команда нашего города играла в Высшей лиге. Поэтому меня старший брат привёл в секцию, когда мне было 7 лет. Я начал поздно. И другого выбора не было, честно говоря – хоккей и школа. Хоккей в принципе был всей моей жизнью. И до сих пор я надеваю коньки, приехал, вот, на Лигу Легенд, чтобы ещё раз выступить со своими партнёрами в суперфинале.
— Это просто замечательно, что Вы сразу так нашли своё место и призвание в жизни.
— Дело в том, что если ты в эту игру влюбляешься, то очень сложно из неё выйти, потому что она много даёт, потому что учит многим вещам, которые потом в жизни являются ценными: дружба, чувство партнёра, борьба в каждом матче, искренняя борьба за победу. И в конце дня это даёт какие-то новые эмоции, которые идут с тобой по жизни.
— Скажите пожалуйста, рок-музыка когда, при каких обстоятельствах вошла в Вашу жизнь?
— Когда мы жили в Воскресенске, у нас была большая радиола, мой брат часто настраивал ее на ВВС и «Голос Америки». Там мы могли услышать Three Dog Night, Deep Purple, в то время Nazareth играли, Eric Clapton. Это были семидесятые годы, когда у нас практически ничего не было. Вот так я и вошёл в эту культуру рока. Потом, из поездок, допустим, в составе сборной юношеской команды Советского Союза, я привозил обычно пластинки, купленные на минимальный гонорар, который получал. При встрече с Марком Нопфлером в Детройте букально лет 5 назад, я рассказал ему, как во время таких поездок в Швеции, в первый раз увидел их группу по шведскому телевидению, и на те 60 крон, которые нам дали, я купил первую пластинку. С тех пор я не пропустил ни одного альбома Dire Straits и сольных альбомов Нопфлера.
— Игорь, а какой первый живой рок-концерт Вы посетили?
— Первый самый… Сейчас скажу. Первый был в Москве. Это был Билли Джоэл. В Олимпийском. Это был первый западный концерт. Тогда нашу команду, ЦСКА или сборную, уже не помню, всех вывезли на это выступление, и я получил колоссальное удовольствие. Потом мы приехали, если не ошибаюсь, в 82-м году, с командой сборной Союза на суперсерию играть с командами НХЛ. И мой товарищ, легендарный хоккеист Кент Нильссон, он играл в Калгари, пригласил меня на концерт Элтона Джона. К сожалению, когда я подошёл к тренеру Тихонову, спросил «Могу я пойти посмотреть?», то он ответил «Нет, ты не можешь. Потому что это вражеское всё, эта музыка». Так что не получилось.
— А что из последнего посмотрели? На каком концерте были?
— В последний раз я был… По-моему, это было года два назад. Black Kiss были в Детройте, был на выступлении Сантаны. И на концерте Марка Нопфлера. Музыка присутствует в моей жизни постоянно. Поэтому я здесь соглашусь с тем, что на самом деле это страсть.
Программный директор радиостанции ROCK FM Евгений Штольц
