Во время протестной акции в центре Москвы полицейские задержали почти полторы тысячи человек. В автозаках в том числе оказались случайные прохожие, студенты, жители соседних городов. Попала туда и Ольга Мисик — несовершеннолетняя участница движения «Бессрочка». В субботу она вышла на Тверскую улицу, где читала сотрудникам Росгвардии Конституцию России. Позже Мисик задержали и отвезли в ОВД. «Сноб» поговорил с Ольгой о митингах, «Бессрочке» и многом другом
Ɔ. Расскажи, чем занимается «Бессрочка», как ты стала участником этого движения?
У объединения есть несколько месседжей, например, мы требуем отставки Владимира Путина и люстрации чиновников. «Бессрочка» — это децентрализованный протест, у нас нет четкой структуры и лидеров. Почти все общение мы ведем через мессенджер «Телеграм». Участники нашего движения ездят по митингам и судам, делают видео и ведут прямые трансляции. Мы активно занимаемся агитацией — раздаем стикеры, листовки и газеты, их разработкой занимается отдельная группа «бессрочников». Мы часто остаемся на месте акции на ночь, например, больше недели вообще не уходили с Трубной площади, на которой оппозиционные кандидаты встречались со своими сторонниками. Сейчас мы собираемся съездить в Ликино-Дулёво, где люди протестуют против строительства мусороперерабатывающего завода. В «Бессрочке» я недавно, с 15 июля, когда был первый митинг на Трубной, там я познакомилась с другими активистами и быстро влилась в их ряды.
Ɔ. До акции у мэрии ты участвовала в протестах? Помнишь тот момент, когда тебе стала интересна политика?
В прошлом году моя подруга позвала меня на митинг. Это была акция против пенсионной реформы 9 сентября. Я очень обрадовалась, так как давно мечтала поучаствовать в чем-то таком. Правда, меня немного насторожило, что акцию тогда организовал Алексей Навальный — я его не любила и считала обманщиком. Прямо перед митингом моя подруга сказала, что пойти не сможет, но я от своих намерений не отказалась. В тот день изменилось многое — все, что я услышала и увидела, изменило мое отношение и к Навальному, и к «Единой России», и к силовикам. На следующий день я начала много читать о политике, поняла, как сильно ошибалась раньше, когда не обращала внимания на коррупцию и другие проблемы страны. Сейчас могу сказать, что у меня есть определенные политические взгляды. Мне близко либертарианство.
Ɔ. На субботней акции ты читала полицейским Конституцию. Зачем ты это делала?
Я читала им 31-ю статью, где говорится о свободе мирных собраний, 32-ю — об участии в политической жизни и выборах, 29-ю — о свободе слова и 3-ю — о том, что народ в Российской Федерации — главный источник власти. Мне хотелось объяснить росгвардейцам и ОМОНу, что люди собрались на Тверской мирно и без оружия, а стало быть, законно. ОМОН же собрался с оружием и явно без мирных целей. Я объясняла, что у них есть право не выполнять преступные приказы начальства.
Ɔ. Росгвардейцы как-то реагировали?
Иногда кто-то пытался мне ответить, но другие тут же их одергивали. Я спросила: вам разговаривать нельзя? Они кивнули.
Ɔ. Как тебя задержали?
Это было примерно в 16.50, недалеко от мэрии, когда я ушла с Брюсова переулка, где был разгон. Полицейские отказались представляться и называть причину и основания для задержания, просто схватили меня за руки и за ноги и потащили в подземный переход. Я начала кричать, говорить, что мне больно, требовала отпустить. Меня поставили на землю, только когда я стала брыкаться и кусаться. У меня поднялась высокая температура, в автозаке мне стало совсем плохо. В скорую меня не пустили, хотя она была рядом. Полицейские закрыли все окна и курили прямо в автозаке, дышать было абсолютно нечем. Среди 21 задержанного было два астматика. В какой-то момент автозак заглох, в салоне очень сильно пахло бензином. Потом, уже в ОВД скорую вызывали еще два раза, факт моей болезни был подтвержден, но таблеток мне все равно не дали и поехать с врачами не разрешили.
Ɔ. Это было твое первое задержание?
Нет, меня задерживали уже в третий раз. Первый был после митинга 12 июня (митинг в поддержку журналиста «Медузы» Ивана Голунова. — Прим. ред.), второй — 26 июля за раздачу газет. Полицейские обычно не очень вежливы, не стесняются угрожать. Нас оскорбляют, кричат и спрашивают, сколько нам платят за попадание в автозак. В субботу полиция тоже была не особо дружелюбной, они насмехались и угрожали сломанным будущим, ужасными условиями в тюрьме.
Ɔ. Ты этого не боишься?
У активиста «Бессрочки» Григория Скрипки недавно провели обыск с изъятием всей техники. У каждого второго «бессрочника» уже был обыск, все мы на прицеле у силовых структур. Что поделать? Если это цена гражданской позиции, то так тому и быть. Не особо переживаю из-за возможных проблем. Сейчас я просто хочу поступить на журфак МГУ.
Ɔ. После субботней акции из ОВД тебя забирала мама? Как родители относятся к твоему увлечению политикой?
«ОВД-Инфо» и зарегистрированный кандидат в Мосгордуму Роман Юнеман оплатили моей маме такси из Воскресенска. Мама переживает из-за последствий и верит лжи и пропаганде федеральных СМИ о беспорядках, устраиваемых митингующими, а отец просто обожает Путина и, чуть что, сразу начинает: «А вот ты не жила в девяностые!» Мне категорически запрещено ездить на митинги, но слушать родителей в этом вопросе я не хочу.
snob.ru
